Это сейчас я бородатый программист, который напишет строчку кода только после того как убедится, что без этого не обойтись и что ему (мне) за это заплатят. А когда-то я был юным аспирантом кафедры материаловедения в Обнинском Институте Атомной Энергетики. Как же это всё так повернулось-то, а?

Институт дал мне многое. Возможность не ходить в армию и … да что, этого мало, что ли? Кроме того, там я многому научился. Я научился сдавать экзамены. С подготовкой, а чаще без. С учебником за пазухой и вооруженный только студенческой смекалкой. Трезвый, выпивший, вдрызг пьяный, с дичайшего бодуна - экзамены я чаще всего сдавал, и иногда даже неплохо.

В преддверии выпуска вопрос армии снова замаячил на горизонте, а повестка на медосмотр cтала весьма неиллюзорной линией, за которой отчетливо виднелись кирзачи, батяня-комбат и разок пострелять из калаша, если повезёт. Поэтому предложение пойти в аспирантуру и остаться на кафедре материаловедения было встречено с энтузиазмом. Планы на будущее тогда простирались примерно до начала вечера в компании друзей, с которыми можно было зарубиться в Heroes, поиграть на гитаре в местечковом рок-клубе или устроить попойку. Ездили также на Черное Море автостопом, и если вы думаете, что в путешествии хоть какие-то планы дольше, чем на вечер, все-таки были, то вы нас недооцениваете. Отправиться из Адлера в Крым на КаZантип, имея при себе пачку макарон, луковицу, 5 бутылок портвейна и ноль денег - запросто.

Аспирант мог продолжать ничего не делать еще три года, и это было круто. Некруто было получать стипендию размером в 500 рублей или 17 американских долларов. Плюс моя девушка уже работала, и каждая ее зарплата была как пощечина. Да, я был тот самый парень, который не работал, учась в институте, за исключением пары технических переводов с английского. Я пару раз разгружал какие-то грузы на стройке, какие-то фуры с яйцами, но такая работа подворачивалась нечасто. С неделю, имея минимальные навыки фотошопа и какой-никакой, а компьютер дома, я работал на местную игровую инди-студию, которая пыталась создать квест с пластилиновой мультипликацией. Они, натурально, лепили фигурки из пластилина и снимали на зеленом фоне. Однако голливудских возможностей и компьютеров Silicon Graphics у них не было, и зеленый фон приходилось убирать вручную в фотошопе, покадрово. Для этих целей студия нанимала нейронную сеть из студентов и разных шалопаев, таких же, как я. Мои потуги выделять фон “волшебной палочкой” приводили к нелепому результату, и в итоге, промучавшись неделю и не получив ни гроша, я оставил эту затею.

Жизнь бросила меня на самое дно: я решил грандиозно напиться, но у меня не было на это денег. Спасение же пришло, откуда я его совсем не ждал. Мой приятель Дэн, долговязый худой чувак с вытянутым лицом и бородкой, предложил пойти на следующий день с ним в его контору:

– Ты же с компом умеешь обращаться? Файлы знаешь, как перекидывать из папки в папку? Ну приходи.

Файлы я умел, я даже знал Ctrl+C/Ctrl+V. Я не умел их в таком количестве и … качестве, что ли. Впрочем, не стоит забегать вперёд.

Как полагается, контора находилась в НИИ. Точнее, в НИКИМТе, и не спрашивайте, как это расшифровывается. Там была проходная с тётенькой, которая завивала волосы, и еще одной, которая их не завивала. Офис был на 4 этаже, в соседних комнатах рядами стояли кульманы, и это никого не удивляло. Кульманы! Вы даже слова этого не знаете, салаги.

Было и второе помещение - огромный зал, в котором, видимо, когда-то был склад. Путь туда лежал только снаружи, по железной лестнице на крышу, где при наличии ключа или кодового стука можно было проникнуть за железную же дверь. Там была совковая синяя и белая пластиковая плитка на полу, частично отсутствовавшая, голубые крашеные стены как будто из кино про НКВД, а вдоль стен стояли столы, на которых располагались разной степени разрушенности компьютеры.

Выяснилось, что вчерашний вопрос Дэна о том, умею ли я перекладывать файлы, был также и моим техническим собеседованием. Директор Костя отвел Дэна в сторону и спросил:

– Ты же его прособеседовал? - в ответ на что Дэн укоризненно качнул головой и сделал жест руками, который, очевидно, задумывался как эквивалент “обижаешь”. Я приступил к работе через 15 минут. За две недели я мог заработать 50 долларов, что равнялось трем моим стипендиям за целый месяц.

C-level management (не то чтобы мы тогда знали такие слова) компании “Шаурум” составляли уже представленный выше CEO Костя и его брат Андрей, выполнявший функции CTO. На другом конце корпоративной пищевой цепи были программеры Ян, Ленка и Степанов. Степанова звали Степановым, потому что по имени он был Андрей, а оно уже было занято техдиром. Где-то посередине между райскими кущами менеджмента и урановыми шахтами разработки висел Дэн. Он был дизайнером, имел профессиональный (!) монитор, планшет Wacom и космическую зарплату в 300 грина.

Дэн шаманил в 3D Studio Max, Photoshop и Corel Draw, на экране у него вечно что-то двигалось, а комп часто оставался работать на ночь с приклееным к монитору стикером “Не выключать! Рендер!”. Ян программировал на Java и временами откидывался на стуле со словами “Андрей, запусти перекомпиляцию классов”, после чего уходил курить. Ленка писала на .NET и была очень серьезной, когда работала. Даже не реагировала на пролетаюшие над головой компакт-диски. Степанов был “плюсовик”. Я не знал, что это значит, и когда он говорил Яну с чувством превосходства: “У вас свитч на стрОку есть. Если бы мне свитч на строку…” - то я готов был выйти на Красную площадь с плакатом “ЗЕМЛЮ - КРЕСТЬЯНАМ! ФАБРИКИ - РАБОЧИМ! СВИТЧ НА СТРОКУ - СТЕПАНОВУ!” Потому что весь вид Степанова говорил о том, что свитч на строку в его руках мог бы избавить мир от страданий, голода и несчастий. Хотелось даже попросить Яна отдать Степанову свой свитч на строку.

Посреди этого бушующего торнадо мысли, технологий и магии сидел я. Я перекладывал файлы.